Последняя порция документов из расследования дела Джеффри Эпштейна, обнародованная Министерством юстиции США, оказалась настоящей миной, полной интригующих, а порой и откровенно диковинных деталей. Тысячи страниц, словно страницы забытого романа, приоткрывают завесу над сложной паутиной связей опального финансиста. И, как это часто бывает, где много тени, там и мелькают знакомые лица.
Среди наиболее пикантных откровений – переписка между некой персоной под псевдонимом "А" и Гислен Максвелл, осужденной сообщницей Эпштейна. "А", утверждающий, что пребывает на "Баламорском летнем лагере для королевской семьи", прямо спрашивает Максвелл: "Ты нашла мне новых неудобных друзей?". Ответ Максвелл был вежлив, но явно с подтекстом: "Прошу прощения, что разочаровываю, но правда должна быть сказана. Я смогла найти только подходящих друзей". Кто такой "А" и что именно он имел в виду, остается загадкой, скрытой за плотными красными чернилами.
Однако, пожалуй, самый громкий "призрак", мелькнувший в этих бумагах, – это упоминание Дональда Трампа как пассажира частного самолета Эпштейна. Минюст США, предвидя шквал реакций, заранее предупредил, что некоторые материалы могут содержать неподтвержденные и сенсационные заявления. Это напоминает старую как мир историю: когда дело пахнет жареным, правда нередко оказывается погребена под слоем слухов и домыслов.
Но и это еще не все. В документах фигурируют и "потенциальные соучастники" по делу Эпштейна, чьи имена, разумеется, тщательно заретушированы. Похоже, что следствие еще далеко от того, чтобы поставить точку в этой истории. А между тем, всплывает информация о связях Максвелл с неким "Невидимым человеком", чьи электронные адреса совпадают с адресами "А". Неужели за всеми этими загадочными псевдонимами скрываются одни и те же люди, плетущие свои интриги в тени?
Объем и запутанность этих документов – настоящее поле битвы для журналистов и исследователей. Каждая новая порция информации, выходящая частями, обещает держать общество в напряжении, заставляя вновь и вновь возвращаться к мрачному наследию Эпштейна и тех, кто оказался замешан в его орбите. Вопросы множатся, а ответы пока лишь намекают на свою сложность.